Найти бога. фантастический роман - Ольга Шлыкова

У нас мало времени. Сядь на стул возле кровати. Нужно чтобы Лайза открыв глаза, увидела тебя первым. Сейчас я её разбужу.

Нежная мелодия заполнила комнату. Мэй постепенно увеличивал громкость, и когда звук стал нестерпимым, он резко выключил музыку. Лайза тотчас открыла глаза, увидела Командора, и попыталась коснуться его. Таян протянул ей руку, она сжала её и тут же отпустила. Вгляделась в его лицо и, простонав: «Таян!», потеряла сознание.

– Доктор, что произошло?

– Пока не знаю. Можешь идти по своим делам. Если будут изменения, я сообщу.

Но Таян вдруг понял, что ему совсем не хочется уходить от Лайзы. Его как магнитом притягивало к этой хрупкой фигурке под простынёй. Взяв её руки, он начал целовать их нежно и трепетно. Потом склонил голову на грудь девушки и заплакал, как плакал только в детстве, по умершей бабушке.

– Таян, ты в порядке? Хотя подожди, не убирай голову. Мозг Лайзы активизировался. Она без сознания, но возможно осознаёт происходящее.

А Командор уже и так понял, что Лайза возвращается. Он слышал, как быстрее забилось её сердце, а ещё через минуту она нежно гладила его по голове.

– Таян, ты пришёл, – голос Лайзы было едва слышно. – Я видела тебя во сне. Мы танцевали в зелёном зале. Потом ты нёс меня на руках. И Вейс там тоже был, мы летели в странной машине. Который теперь час?

– Уже утро Лайза. И мне пора уходить.

– А где я?

– Ты в лаборатории доктора Мэя. Это на третьей палубе.

– На третьей? Никогда там не была. А почему я так ослабла?

Командор посмотрел на Ден Мэя. Тот многозначительно нахмурил брови и, встав рядом с Таяном, чтобы его видела Лайза, проговорил нарочито басовито:

– Понимаешь, Лайза, ты долго была без сознания после обрыва троса подъёмника, и только сейчас пришла в себя. На Станции много новостей. Но до того как ты их узнаешь, нам нужно немного поработать.

– Кажется, вспоминаю, как оборвался трос.

– Нет, нет, не напрягай память! Пока. Сейчас мы отправим Таяна работать и позовём твою маму. Ты не возражаешь?

– Маму? Позовите, пожалуйста. Я, кажется, потеряла свой медальон связи.

– Не потеряла, вот он. Если хочешь сама свяжись с ней.

Лайза взяла медальон, уверено нажала на контакт и так же уверенно проговорила: «Лайза Блюм вызывает Николь Блюм. Прошу соединить».

Всю дорогу до капитанского мостика Таян думал о случившемся в палате и был уверен, что с Лайзой всё будет хорошо. Но не мог понять свой порыв нежной страсти. Вчера он так и не дошёл до Рены. И даже не подумал с ней связаться, предупредить, извиниться. Он вообще старался не думать о ней. Ему почему-то становилось не по себе, как только его невеста появлялась на горизонте его мыслей, или реально рядом в лифте. Он всеми правдами и неправдами старался не пользоваться лифтом Совета. Хотя это было крайне неудобно, и дежурные Станции уже несколько раз делали ему замечание за нерациональный выбор маршрута передвижения. Что-то неуловимое поселилось в его сердце, которое ещё месяц назад всецело принадлежало только Рене. Командор снова и снова спрашивал себя, почему изменились его чувства. Неужели известие о любви Лайзы всколыхнуло ответное чувство? Нет, это началось гораздо раньше, ведь Вейс рассказал ему только вчера, и то в научных целях. Доктор Мэй не скрывает, что для него работа с Лайзой из области непознанного и многое он делает чисто интуитивно. А каких потрясающих результатов добился! Но почему он так резко и даже жестоко говорил, что ему гораздо интереснее, зачем идоны так изменили кровь Лайзы, чем опасно это для её жизни или нет. Таяна это покоробило. В интонации доктора Мэя он уловил не просто жёсткость, скорее цинизм. Неужели все долгожители становятся такими циниками? Может они устают от своей затянувшейся жизни, и перестают ценить чужую? Его размышления прервал Магистр Рише.

– Таян, мне рассказали, как ты вытащил Лайзу из небытия. Вся наша семья благодарна тебе за помощь.

– Я ничего особенного не сделал, просто посидел возле её кровати.

– Сейчас с ней мать и отец. Мой папаша тоже рвётся увидеть Лайзу. Но я не хочу, чтобы они общались, пока Лайза так слаба. Он не интересовался своими внуками и правнуками. Да и детей воспитывали его жёны, пока Рише старший чудил со своими экспериментами.

– Может господин Рише раскаялся и теперь жалеет, что так мало уделял времени семье, хочет загладить вину и наверстать упущенное?

– Только не с моей внучкой! – Магистр резко повысил голос. – У него достаточно других потомков. С ними он тоже не очень-то церемонился. Некоторые до сих пор не знают кто их «славный предок» на Станции. Мне самому иногда хочется не знать кто мой отец!

Командор молчал, не зная нужно ли отвечать на такие откровения. Они уже подошли к мостику, около входа собирались Члены Совета. Магистра окликнули, и Таян был несказанно рад расстаться с ним.

Капитан Кортни даже не поднялся с места, когда Советники заняли свои места. Он просто оглядел присутствующих.

– Опять господин Пьеро опаздывает. Эверт, Вы не знаете где ваш отец?

– Час назад он что-то просчитывал с Веем, у себя на седьмой.

– Вей, ты всё ещё работаешь с Советником Рише старшим?

– Нет, он стоит у Вас за спиной!

Таяну показалось, Вей сказал это смеясь. Но посмотрев на Рише старшего, тоже чуть не рассмеялся. Как сказала бы Рена, мсье Рише резко поменял имидж. Видимо, много-много лет он не надевал обычную станционную форму, и теперь еле в неё втиснулся. Комбинезон буквально трещал по швам на раздавшейся фигуре. Там и тут проглядывало нижнее бельё, замок на куртке застегнулся только до половины. И дабы скрыть сей конфуз, как истинный француз, Рише добавил аксессуар для прикрытия – полосатое кашне, которое он носил со своей тогой в последние годы.

– Так займи своё место, Пьер!

Пьер начал продвигаться вдоль стола здороваясь с Советниками. Правая рука его была тесно прижата к боку. Кто-то из Советников протянул ему руку, Рише машинально ответил на рукопожатие. Но лучше бы он этого не делал, его брюки поползли вниз. Поймав их, Рише таки уселся на своё место. По мостику прошёл лёгкий шелест смешков.

– Вот новость так новость! – Капитан смотрел на бедного Пьера Рише, как удав на кролика. – Наш Научный руководитель решил вспомнить молодость и Станционную дисциплину! Я уже лет триста не видел тебя в форме.

– И кальчужка явно стала коротка, – добавил вошедший Панкратов.

Рише старший покраснел и невразумительно промямлил, что Капитан восстановил на Станции докатострофный порядок, а его новая форма ещё не готова. Тут вмешался Мадук:

– Может, приступим к делу, Капитан?

– Ты прав. Разрешите начать заседание Совета. Вы все получили сообщение, по какому поводу мы собрались. Там довольно подробно описана сложившаяся ситуация. Главным докладчиком сегодня будет Центральный компьютер Станции, господин Вей.

Таян приготовился услышать знакомый, мягкий голос. Но из динамиков заговорил холодный, с металлическими нотками баритон.

– Уважаемые Советники! По договоренности с вожаком дельфинов господином Николсом, или Кецеем, так его зовут на дельфиньем языке, я уполномочен быть посредником, вернее переводчиком на переговорах между Советом и дельфинами. Совместными усилиями вам предстоит решить, отвечать или нет приближающемуся к Станции шару, посылающему призыв откликнуться всем разумным существам на Станции.

Внимание! Включаю прямую трансляцию из Большого бассейна Станции, где уже ждёт Ники. Простите, господин Николс. Перевод будет синхронным. Предупреждаю, дельфины понимают язык людей, перевод требуется только сказанному Ники.

На всех панорамных экранах появилась добродушное лицо дельфина, к его правому плавнику была привязана красная ленточка, видимо для важности. Ники «заговорил» – начал посвистывать и щёлкать, а Вей переводил:

– Кецей приветствует вас, господа Советники, от имени своего народа. И прежде чем начать обсуждение предупреждает, что только особые обстоятельства вынуждают его народ вступить в прямой контакт с человеком на равных. Всю историю совместного существования людей и дельфинов, и не только их, на одной планете, китообразные скрывали от людей свой разум и язык. Люди однажды вышли из сообщества народов Земли. И без всяких на то оснований поставили себя выше всех, объявив остальных неразумными животными. Но сегодня не время обсуждать взаимоотношения людей и животных, и причины, по которым они таковы. Мы приняли призыв разумных существ находящихся на другом шаре недалеко от Станции. Призыв послан на вселенском языке разума. Его знают и понимают все разумные существа. Для связи на нём не нужны никакие технические приборы. Это контакт доброй воли. Содержание призыва таково: «Просим откликнуться разумные существа железного шара. Мы пришли с миром и хотим установить контакт».